Разведка доложила точно

КРАТКАЯ АВТОБИОГРАФИЯ

Я родился 1923 году в Бессарабии, в немецком селе под названием Екатериновка. Жил там, и учился в еврейской, румынской и немецкой школах, вплоть до 1939 года, когда немцы нас выгнали из нашего дома. Наше новое место жительства с 1939 года было там, где родились мои родителе, в местечке под названием Петровка. Русского языка я тогда совсем не знал. Но после освобождения Бессарабии, в 1940-м году, я был вынужден начать учить русский язык. Со временем я стал, как и положено, хорошим советским гражданином, как и положено, вступил в комсомол. И когда началась война, я тут же написал заявление с просьбой зачислить меня в армию. Я написал о том, что у меня есть личные счеты с фашистами, и я хочу попасть добровольцем на фронт, что именно там я смогу быть полезным, потому-что в совершенстве владею немецким и румынскими языками.
В тот же день комиссия приняла у меня экзамен на немецком и румынском языках. Когда же экзамен закончился, мне задали ещё один вопрос, который больше был похож не предложение: «Если я согласен изменить имя, отчество и национальность, то я буду принят». Я согласился. С этого момента я стал Чулак Михаил Леонтьевич, по национальности молдаванин.

Я помню, и это уже было после войны, как моя мама стояла под окнами райкома партии, и со слезами выслушивала все обвинения, которые мне предьявляли, когда хотели исключить меня из партии за то, что я решил вернуть себе свою национальность. Национальность я себе вернул. Но это уже было после войны. А в 41-м году я очень хотел уйти на фронт. Для этого я был готов стать хоть молдаванином, хоть немцем. И меня взяли, не смотря на то, что мне было всего 17 лет, и не смотря на то, что бывших жителей Румынии вообще не брали в Советскую Армию. И это была моя маленькая победа.

С 41 по 42 годы я, вместе с другими будущими разведчиками, проходил развёрнутую подготовку в советской разведшколе. О том какие там были уроки и методы мне нельзя было говорить ещё очень долго после войны. Я и сейчас не буду описывать это подробно.

В 42-м году я окончил разведшколу досрочно. Это тоже было моей маленькой победой. Ведь не смотря на то, что я был самым младшим из выпускников, меня сразу взяли в группу, которую набрали для постоянной заброски в тыл врага.
И сразу, как только группа была набрана, она начала свою тайную деятельность. Первое наше приземление было под Люблином. Цель и результаты операции я и сегодня описывать не буду, только скажу, что не смотря на множество трудностей, наше десантирование можно было назвать успешным, хотя это и был наш первый боевой опыт.
А потом уже были разные приземления, и разные задания: Коволь, Лоц, Познань.

В связи с заданиями для нашей группы, хочу особо отметить одного человека, который сыграл в мой жизни разведчика важную роль. Это руководитель управления при генштабе Советской Армии - Мильштейн Михаил Абрамович.
Более подробно я напишу о нём в одной из своих статей. Но именно он - Мильштейн Михаил Абрамович, в 42 году дал добро на десантирование в тыл противника той группе молодых разведчиков, в состав которой входил и я. Он же руководил нами в 1944 году в самой ответственной нашей операции в Берлине. Об этой операции я тоже расскажу чуть подробнее в одной из своих статей. Это задание было моей самой большой победой в годы Великий Отечественной Войны.

Об одном я жалею, что не дождался Дня Победы в Берлине - 16 апреля 1945 года я был тяжело ранен, и отправлен в госпиталь, в котором провёл больше года.

В конце 1946 года меня выписали из госпиталя. После прохождения медкомиссии, я вновь встал на учёт в Молдавский республиканский военкомат, и был направлен в распоряжение управления Госбезопасности, где проработал до 1975 года. Об этой моей работе не знал никто, даже мои дети.

Но не всё, что с нами случается, мы можем предугадать, даже если нас обучали в лучшей разведшколе. В 1976 году я был уволен и лишён звания. Причиной этому послужил вызов из Израиля. Если бы двоюродный брат моей жены знал где я работаю, он бы, конечно, тот вызов мне не прислал.
Но, что сделано - то сделано.

После увольнения, я длительное время не мог устроиться на работу. И только после заявления моей жены в президиум Верховного Совета МССР, я получил возможность устроиться на работу по специальности строителя. Так из разведчика я стал строителем дорог, выучил эту специальность, и работал по ней как умел.

И всё же, в 1990 году, после вторичного вызова, нам, наконец, разрешили выезд в Израиль, который мы и совершили в 1991 году.
С тех пор мы живём здесь: евреи в своей, еврейской, стране. Но ту войну, когда бы она ни была, и за какую страну нам ни прошлось бы сражаться с фашистами, мы не забудем никогда, и будем помнить её до последнего нашего часа.